Летом 1569 г. начинается война Турции против России. Надо отметить,
что это была первая война в череде войн между этими державами. Огромная
объединенная 130-тысячная турецко-крымская армия во главе с Касим-беем
выступила в поход на Астрахань. Главными причинами похода были: «астраханскую
дорогу отперети», а город, построенный на Тереке (Терки.– К. Д.) «оставити».
Этому походу Турция и Крым придавали огромное значение, ставя его целью
нарушить связь России с Кавказом и Средней Азией, вытеснить русских с Предкавказья
и нижнего течения Волги, что дало бы Турции и Крыму колоссальные стратегические
преимущества в дальнейшей борьбе с Ираном и Россией [56]. Однако тщательно
подготовленный «поход закончился неудачно, и в его разгроме приняла участие
и кабардинская конница» [57].
Астрахань взять не удалось, и Касим-бею пришлось готовиться к зимовке.
Однако, как отмечал Н. А. Смирнов, янычары и другие турецкие войска отказались
оставаться на зиму в низовьях Волги [58]. К Астрахани стягивались русские
войска и войска их союзников. Первым сюда подошел князь Серебряный с 30-тысячным
войском, за ним «подошел Иван Дмитриевич Бельской, имея 100 тысяч; с ним
же идут ногайские племена». 26 сентября турки сожгли все, что было под
Астраханью, и двинулись в обратный путь. Турецкие войска шли от Волги до
Азова целый месяц. Крымский хан вел турок «кабардинской дорогой» по безводным
местам (по так называемой «Можарской дороге»). Ссылаясь на Ш. Б. Ногмова,
В. Б. Вилинбахов писал, что во время отступления турецко-крымской армии
ее атаковала и нанесла значительный урон кабардинская конница во главе
с Темрюком и его сыновьями. Кабардинцы «без труда разбили утомленных неприятелей,
взяли богатую добычу и много пленных» [59].
Источники отмечают, что отступление стоило туркам во много раз больших
потерь, чем сама война. В результате лишь одна треть турок добралась к
24 октября до Азова. Остатки турецких войск были погружены на морские суда
и отправлены в Каффу, но во время шторма многие суда были разбиты и значительное
количество людей утонуло. Как свидетельствует русский посол в Турции И.
П. Новосильцев, в Константинополь вернулось не больше 700 человек из турецкого
войска [60].
Когда кабардинские отряды Темрюка Идарова громили отступавшие крымско-турецкие
войска, крымский царевич Адиль(Алди)-Гирей неожиданно воспользовался удобным
моментом и совершил нападение на западных адыгов. С небольшим отрядом Темрюк
бросился им на помощь. Бой был ожесточенным. Темрюка Идаровича тяжело ранило,
а два его сына Мамстрюк и Булгайрук попали в плен. Но Адиль-Гирей, понеся
большие потери, не рискнул двинуться в глубь Черкесии и вынужден был отступить
в Крым [61].
Наличие русских отрядов на Тереке и их военный союз с кабардинцами
помешали распространить начатую Турцией в 1569 г. войну за захват низовьев
Волги и Астрахани на весь Северный Кавказ [62]. Таковы в основном были итоги
первой русско-турецкой войны 1569 г.
В начале 70-х гг., в связи с неудачами в Ливонской войне и сложностями
в международных отношениях, русское правительство отозвало свои войска
из Кабарды, а возведенное укрепление было срыто. На некоторое время связи
России с Кабардой прерываются. «Эти годы были тяжелыми для Кабарды, которая
подвергалась частым набегам со стороны крымских татар» [63]. Однако срытие
Терской (Сунженской) крепости не означало отказа Русского государства от
дружеских взаимоотношений с Кабардой. Это было временной уступкой Порте
[64].
Возобновление в дальнейшем и укрепление взаимоотношений Кабарды и России
относится ко времени длительной ирано-турецкой войны, которая вспыхнула
в 1578 г. Воспользовавшись ее началом, кабардинский «большой князь» Камбулат
Идаров обращается к Москве с просьбой о помощи, «где просит, чтобы царь
оборонил их от крымского хана и от иных недругов их» [65]. Русское правительство
оказало экстренную помощь. Для строительства новой крепости был послан
воевода Л. Новосильцев со стрельцами – «со многими людьми» [66].
В это время крымский калга Адиль-Гирей двинулся через Северный Кавказ
в Прикаспий. Кабардинские князья и воевода Л. Новосильцев пропустили его
через Кабарду. Затем, когда потрепанные в боях с персами крымские отряды
возвращались назад, их наголову разбили кабардинцы и русские стрельцы Новосильцева
[67].
К этому времени относится и призыв царя из Москвы к двум наиболее влиятельным
кабардинским князьям, чтобы «Мамстрюк-мурза с Казы-мурзою с Шикапшуковым
шли на нашу службу, а взяли бы есте с собой черкес до трехсот человек и
были б есть в Астрахани к Семену дню, а из Астрахани бы вам пойти ... на
нашу Украйну прити к Темрюкову до заморозков» [68]. В этой грамоте князьям
Мамстрюку Темрюкову и Казыю Пшеапшокову предлагалось двинуть свои отряды
к южным границам России для несения пограничной службы, чтобы крымцы не
прорвались неожиданно во внутренние районы России. Таким образом можно
говорить, что тесные контакты Кабарды и России, прерванные в 1570–1571
гг., восстанавливаются с 1578 г. после посещения Москвы старшим князем
Кабарды Камбулатом Идаровым [69].
Россия в борьбе с Крымом и Турцией действует теперь, как и раньше,
сообща с кабардинцами. «Вскоре представился и новый случай нанести сильное
поражение турецкому войску, следовавшему, как,– пишет Н. Ф. Смирнов,– из Дербента в Крым для низложения мятежного хана Магомет-Гирея.
Эту миссию султан возложил на правителя Ширвана Осман-пашу, который со
значительными силами двинулся осенью 1583 г. на Сунжу, чтобы оттуда через
Северный Кавказ проникнуть в Крым через Темрюк и Тамань» [70]. По пути его
следования «гребенцы и кабардинцы подстерегли [пашу] у переправы Сунжи,
напали, завязался сильнейший бой. Осман-паша сумел прорваться,– пишет А.
А. Новосельский,– переправиться через Терек, но его три дня преследовали
казаки и кабардинцы. Осман-паша расположился лагерем у горы Бештау, но
и здесь он под ударами не удержался и с жалкими остатками бежал» [71].
В дальнейшем турки и крымские татары продолжали предпринимать попытки
пройти через Северный Кавказ в Закавказье.
В 1593 г. был подготовлен большой поход крымским ханом на Терский городок.
Во главе войск был поставлен царевич Муборек-Гирей. Узнав об этом походе,
кабардинские князья подготовились, и царевич не решился двинуть свои войска
на Терский городок, хотя силы его были весьма значительные. В материалах
КРО приводится по этому случаю следующий документ: В распоряжении Муборек-Гирея
турки дали 18 пушек, «велено было двинуться янычарам из Кафы да ногаям
Казыева улуса, да черкасам, которые за турским (имеются ввиду западные
адыги – К. Д.)» [72]. В дальнейшем, как отмечает Е. Н. Кушева, взаимоотношения
Кабарды с Крымом еще более осложнились [73].
В течение почти всей первой половины XVII в. продолжалась турецко-иранская
война. Главным театром военных действий был Северо-Восточный Кавказ. Многочисленные
попытки армии крымских татар проникнуть в Закавказье предпринимались по
северокавказскому пути (этот путь проходил через Черкесию и Кабарду). Подобное
происходило в 1606-м, 1608-м, 1616-м, 1635 гг. Например: «В 1607–1608 гг.
крымский хан Кизи-Гирей проводит всю зиму в Черкесии, стараясь вовлечь
ее в орбиту Турции или привлечь на свою сторону» [74]. Все эти походы сопровождались
разрушениями, тяжелыми боями, уничтожением поселений и уводом тысяч пленных,
скота и т. д. Эти времена для черкесов были наиболее тяжелыми. Фактически
Черкесия вынуждена была одна вести неравную борьбу с превосходящими силами
Крымского ханства, которому часто на помощь приходили турки. По этому поводу
Р. Трахо писал: «После Смутного времени интерес Москвы к Кавказу пал. За
все время до Петра Великого не видно ни одного политического или военного
акта между двумя странами» [75].
Однако верность отдельных кабардинских князей России сохранилась. И
утверждение историка Р. Трахо мы бы назвали слишком категоричным и не отражавшим
в полном объеме русско-кабардинские отношения этого периода. Ведь главное
то, что верность определенной части кабардинских князей и дворян Русскому
государству была особенно важна для России в силу того, что после всех
неурядиц «Смутного времени» Москва не имела уже былой возможности уделять
достаточное внимание Северному Кавказу. Но благодаря им (князьям и дворянам
черкесским.– К. Д.) сохраняла здесь свое влияние. В 1615 г. за верную службу
и большие заслуги в укреплении связей России с другими народами Северного
Кавказа Сунчалей Канклычевич Черкасский был пожалован русским царем княжеским
титулом [76].
В 1616 г. турецкий султан решает предпринять новый поход через Северный
Кавказ во владения Ирана. Первыми двинулись через Кабарду крымские татары.
Появление Джанибек-Гирея в Кабарде подтолкнуло Большую Ногайскую Орду примкнуть
к крымцам. В этом походе приняло участие 3 тыс. крымцев и 9 тыс. ногайцев
Иштерекова улуса [77].
Походы в Кабарду были предприняты и в 1619-м, 1629-м, 1631 гг. [78]. Они
преследовали главную цель – привлечь кабардинцев на сторону Крыма, а попутно
сопровождались грабежами населения и разорением земель. Крым и Турция упрекали
своих сторонников в Кабарде (а таких в среде кабардинских феодалов было
немало) в измене, в переходе на позицию московского царя, что действительно
они вынуждены были делать в силу различных экстремальных обстоятельств.
В 1639 г. Османская империя потерпела поражение в борьбе с Ираном,
однако походы и опустошительные набеги крымских ханов на Черкесию и Кабарду
продолжались [79]. В 1640 г. 14-тысячная армия Крыма совершила зимний поход
на земли черкесского князя Аджикумука, однако ему удалось дать достойный
отпор захватчикам [80].
С начала 40-х гг. начинается особенно энергичный нажим Турции и крымского
хана на Северный Кавказ и на всю южную границу Русского государства. В
той ситуации Кабарда продолжает соизмерять свою политику с Россией, выступая
как ее союзник. Осенью 1645 г. крымские татары подошли к Черкасску на Дону
и осадили город. На помощь донцам двинулись 3 тыс. «охочих людей» (из Серпухова,
Тулы, Воронежа, Ельца и других городов). Из Астрахани выступил воевода
князь Семен Пожарский. К нему присоединились 1200 терских казаков и кабардинцев,
которых возглавлял князь Муцал Сунчалеевич Черкасский [81].
Военные действия развернулись близ Азова [82]. Крымский калга Нурадин-Гирей,
«сидевший» на Кубани, быстро подошел сюда с 7 тыс. всадников, где, соединившись
с турецким пашой Мустафой-беем, у которого было 3 тыс.
человек, совершил нападение на российские войска. Первый и наиболее
сильный удар врага пришелся на терских казаков и кабардинцев князя Муцала
и «учинил он, князь Муцал, с ними бой» [83] и «бился долгое время» [84] и при
помощи подоспевших отрядов Пожарского к вечеру противник был отброшен,
понеся большие потери. «Казалось бы,– пишет В. А. Потто,– что после больших
потерь, понесенных обеими сторонами, военные действия должны были приостановиться.
Задача наша была исполнена. Черкасск освобожден, и если мы не пошли на
Перекоп, как желал царь Алексей Михайлович, зато разбили враждебные нам
татарские улусы, да и самим крымцам нанесли большие потери. Но казаки не
хотели возвращаться домой; им не давала покоя мысль, что татары, заставшие
их врасплох, будут похваляться своими успехами... » [85].
Собрав около 6 тыс. стрельцов, казаков и кабардинцев, князья Пожарский
и Черкасский пошли вслед крымцам. 7 августа 1646 г. объединенный отряд
неожиданно напал на лагерь калги Нурадин-Гирея. Татары, не ждавшие нападения,
были разгромлены. Сам Нурадин едва успел ускакать [86].
Эта военная акция, в которой активную роль играли кабардинцы во главе
с Муцалом Черкасским, не только защитила донских казаков, но и сорвала
намеченный противником поход на Русь. Стамбул был вынужден отдать приказ
хану Ислам-Гирею держаться оборонительной тактики, прекратить нападения
на русские «украины» [87].
Как пишет Я. З. Ахмадов, «северокавказские князья, в особенности кабардинские,
не раз выражали желание принять (и принимали, как видели выше.– К. Д.)
участие в боевых действиях на Дону и под Крымом совместно с русской армией» [88].
Однако турки при помощи Крыма в 50–60-х гг. XVII в. не оставляли надежду
на покорение Северного и Центрального районов Кавказа, и в первую очередь
Кабарды. Эмиссары Турции и Крыма вели большую подрывную пропаганду в среде
кабардинских феодалов. Натравливали одних на других, оказывали военную
помощь одним против других, использовали родственные связи и т. д.
Князьям Большой Кабарды Алегуко Шогенукову и его двоюродному брату
Хатохшоко Казиеву (внуки знаменитого Пшеапшоко Кайтукина) была направлена
царская грамота: быть готовым выступить против крымского хана. Однако
князья в ответ сообщили, что «выставить 1 тысячу ратных людей» им «мочи
нет», но обещали оказать русским войскам всякое содействие...» [89].
Это объяснялось тем, что женой крымского хана была сестра Хатохшоко
(Атажуко), которая приехала домой в Кабарду из Крыма в 1653 г. «на плач
* своего брата Ислама-мурзы» [90]. С нею тогда прибыл в Кабарду воинский отряд,
имевший задание, кроме охраны крымской царицы, собрать здесь ясак (дань).
Учитывая политическую ситуацию, Алегуко, Хатохшоко и другие кабардинские
князья не решились противиться крымцам и разрешили им увести 130 человек
в плен вместе с большим числом захваченных лошадей, панцирей, оружия, скота
и другого имущества [91].
Русские власти убеждали кабардинских князей не позволять посланникам
крымского хана собирать ясак. Но добиться этого оказалось не так легко.
Объясняя свою нерешительность, кабардинские князья обычно говорили, что
«ни они сами, ни их деды, ни прадеды» не считают себя подданными крымского
хана, но платят хану ясак «на всякий раз душ по двадцать, по тридцать,
так как опасаются разорения их кабаков» [92].
Как мы уже отмечали, ссылаясь на Р. Трахо, Русское государство уже
не могло уделять должного внимания Северному Кавказу, из-за необходимости
обороны западных и юго-западных рубежей, а также неурядиц в самой России.
Это полностью развязало руки крымским ханам, тем более, что в их грабительских
намерениях им способствовали усиливавшиеся феодальные распри внутри самой
Кабарды.
В 1671 г. крымский хан с значительными силами вторгся в Кабарду, где хозяйничал более восьми месяцев. Но кабардинцы,
не желая подчиняться ему и не имея возможности выступить открыто против
татар, снялись с насиженных мест и ушли «в горы и в крепкие места и с собой
все побрали». Крымцам досталось всего 50 заложников, и они вынуждены были,
произведя огромные разрушения, уйти [93].
В 1672 г. Турция нанесла поражение Польше, и с этого времени узловым
вопросом внешней политики Русского государства становится борьба с Турцией.
После перехода гетмана Дорошенко в подданство Оттоманской Порты последняя
заявила свои претензии на всю Украину [94].
Война с Турцией стала неизбежной, и Россия начала к ней готовиться.
Но сначала необходимо было нейтрализовать ее союзника – Крымское ханство.
В июне 1674 г. князю Касбулату Черкасскому было велено «идти на его, великого
государя, службу с своими узденями и с калмыцкими улусными людьми на крымские
улусы и на Азов» [95]. На основании этого царского решения калмыцкий хан Аюка
выделил для участия в походе «улусных своих людей 7000 человек» [96].
Две колонны воинов – Касбулата Муцаловича Черкасского и калмыков –
двинулись к Перекопу.
Выйдя к Черкасску, Касбулат встретился с донским атаманом Корнилой
Яковлевым и выработал с ним план совместного похода. В материалах КРО говорится,
что атаман Яковлев «и с ним, князь Касбулатом, виделся и о промыслу над
неприятели меж собою говорили, и, договорясь, накануне Семеня дни ходили
для промыслу, под Азов» [97]. Объединенный отряд Касбулата Черкасского разгромил
на подступах к Азову полуторатысячный турецкий отряд «... и с турками прибылыми
людьми был бой, и на том бою азовцев и турков побили, и стада конские и
скотские отогнаны многие...» [98].
В это время отряд крымских татар совершил поход в Кабарду,– «ево, князь
Касбулатовых, узденей и черкасских мурз, побивают и кабаки, которыми он,
князь Касбулат, владел, отняли и хотят, разоряя его, князя Касбулатово
владенье, уйти в Крым» [99]. Касбулат срочно возвращается в Кабарду и изгоняет
крымцев. А в 1675 г. он уже выехал в Москву, где по его плану намечается
новый поход на Крым. В августе того же года князь Касбулат Черкасский уже
повел отряд к Перекопу. О событиях, связанных с тем походом, мы уже писали
в разделе, где касались Сунчалеева колена князей Черкасских.
Эти два похода на Крым Касбулата Муцаловича были, безусловно, прелюдией
к большим военным действиям, которым предстояло развернуться в ближайшие
годы [100].
Русско-турецкая война 1676–1681 гг. являлась одним из важных этапов
борьбы русского народа против иноземных завоевателей, в частности Турции,
начавшей ее с целью завоевания Украины. В этой войне русского и украинского
народов против Оттоманской Порты сражались отряды кабардинских воинов во
главе с видным военноначальником XVII в. кабардинским князем Касбулатом
Муцаловичем Черкасским. Под его командованием также находились терские
и гребенские казаки [101]. Касбулат Черкасский со своим полком участвовал
в боях под Чигирином, у Харькова и Чугуева, охранял переправы через Днепр
у Киева [102].
В. Н. Сокуров, посвятивший специальную статью взаимоотношениям Кабарды
и Крыма в конце XVII – начале XVIII в. пишет что, «следствием неудачных
действий татар в войне с Россией явилась смена на ханском престоле в 1678
г.» [103]. Новый хан Мурат-Гирей изменил название своего титула, ввел в него
добавления и стал именоваться государем «Кабардинских и горских черкас
Правой и Левой стороны» [104]. Разумеется, что это вызвало протест со стороны
русского правительства. Именно в это время оно сделало попытку начать переговоры
о мире через кабардинского князя К. М. Черкасского [105].
Князь Касбулат Черкасский, лично знакомый с крымским ханом, человек,
известный в России, на Кавказе и в Крыму, принимает активное участие в
подготовке предварительных переговоров о мире России с Крымом и Портой.
В октябре 1678 г. он послал к крымскому хану Мурат-Гирею своих доверенных
людей – трех кабардинских уорков (дворян) с предложением от своего имени
снестись с султаном насчет заключения мира с Россией [106].
Хан принял предложение кабардинского князя Черкасского о его посредничестве
между Турцией и Россией. Однако в тот раз ханом по требованию султана были
выдвинуты явно неприемлемые для России условия мира [107]. Но в 1680 г. в
урочище близ Терской крепости Касбулат Муцалович Черкасский встретился
с крымским послом мурзой Батыршой, направленным в Кабарду с полномочиями
от турецкого султана для ведения переговоров с доверенным лицом русского
правительства – князем Черкасским. Через него от имени султана и было доведено
до Москвы, «чтобы великий государь изволил с турецким султаном и крымским
ханом быть в мире и дружбе» [108].
В результате длительных и непростых переговоров миссии русских послов
В. Тяпкина и Н. Зотова, которые успешно использовали ценные сведения, добытые
Касбулатом Черкасским, русско-турецкая война завершилась в январе 1681
г. заключением Бахчисарайского договора, по которому Турция признала воссоединение
Левобережной Украины и Киева с Россией, а запорожских казаков – русскими
подданными [109].
Отношения России с Кабардой в XVII в. развивались в сложной международной
обстановке. Но упрочившись в тот период, они имели большое значение для
кабардинского народа, способствовали укреплению боевого сотрудничества
кабардинцев и русских и закреплению позиций России на Кавказе, а заодно
– ослаблению крымских ханов.
«Претензии Стамбула и Бахчисарая по дальнейшему усилению своего присутствия
на Северном Кавказе были ослаблены,– отмечает Я. З. Ахмадов,– но не прекращены» [110].
Здесь он приводит в подтверждение своего вывода следующее: «Известно, что
в 1683–1684 гг. сравнительно небольшие группы (до 1,5 тыс. человек) «горских
черкас», а также ногайцев и азовцев участвовали как в действиях крымских
мурз в Польше, так и в периодически повторяющихся набегах турецких подданных
(«азовских татар») на русские пограничные земли» [111].
Несмотря на определенный успех в закончившейся русско-турецкой войне,
противостояние России и Крыма продолжалось, и предыдущие сведения подтверждают,
что определенная часть черкесов (в основном это были западно-адыгские племена)
находилась под влиянием Крыма и поддерживала его в военных действиях и
набегах, осуществляемых в различных направлениях.
Россия, вступив в антитурецкую коалицию европейских государств, уже
в мае 1687 г. отправляет огромную армию в поход на Крым. Впервые за два
века османской агрессии Русское государство смогло поставить на повестку
дня задачу разгрома Крымского ханства, ликвидации последних остатков ордынской
зависимости [112].
Обе стороны, т. е. Крым и Россия, стали вербовать себе сторонников
на Северном Кавказе. Крымский хан обращался к тарковскому шамхалу с призывом
принять участие в войне с русскими, но получил отказ. Подобные же отказы
последовал и от кабардинских князей. Более того, в 1688 г. крымский сераскир
Казы-Гирей даже воевал в Кабарде [113].
Влияние Крыма несколько возрастает после неудачного (1687) похода русской
армии под командованием В. Д. Голицына на Крым. Крымцы использовали неудачи
русского похода в пропагандистских целях, применяя подкуп и даже угрозы.
Это дало свои результаты. В 1689 г., во время второго похода В. Д. Голицына
на Крым, один из принцев дома Гиреев привел на помощь к Селим-Гирею»около
50 тыс. кумыков, черкесов и ямансадаков (ногайцы) [114]. Цифры эти, безусловно,
преувеличены, но они показывают, что определенные неудачи России в период
первого похода на Крым подорвали ее престиж в среде северокавказских народов.
При этом скажем, что царская администрация не смогла привлечь какие-либо
серьезные силы из северокавказцев для участия во втором походе на Крым.
В состав войска В. Д. Голицына было привлечено с Терков всего 222 человека,
из них 100 служилых горцев [115].
Определенную роль в политике Крыма играли и торговые связи, которые
татары старались использовать для своего влияния в Кабарде. «Большую долю
вывоза,– пишет В. Н. Сокуров,– составляли кабардинские лошади, которые
были известны не только на Кавказе, но и далеко за его пределами». А крымские
татары были постоянными покупателями этих лошадей [116].
Об этом есть упоминание и у послов В. Тяпкина и Н. Зотова, которые
были в Бахчисарае с миссией подготовки мирного договора в 1680–1681 гг.
Они встречались в Крыму с кабардинцами «много число с продаными табуны
конские» [117]. Кабардинцы же закупали здесь различные ткани, кожаные изделия,
женские украшения, посуду, оружие и т. д. [118].
Однако поддержав Крым в тот раз, северокавказцы не всегда были с ним
в дальнейшем. Так, когда в 1691 г. ханом Саадат-Гиреем была предпринята
попытка двинуть татарскую конницу в Венгрию, то «они (крымцы.–К. Д.) заодно
с ногаями, черкасами и кумыками согласились совсем не оказывать ему (хану.–
К. Д.) повиновения и послушания» [119]. Это подтверждает мысль о шаткости
крымско-османского влияния среди горских народов Северного Кавказа, которое
в зависимости от международного положения то усиливалось, то ослабевало.
Впрочем, это относилось и к России.
В 1699 г. в Черкесии, в доме бесланеевского князя Темир-Булата, был
убит крымский царевич калга Шахбаз-Гирей. Поступили сведения, что он отравлен,
а по другой версии – его убили восставшие черкесы. Подозрение пало на хана
Давлет-Гирея, который с помощью черкесских отрядов разбил своих противников.
Но смута не прекратилась. Брат убитого калги, Каплан-Гирей, под предлогом
мести совершил несколько разорительных набегов на горские земли [120].
перейти к п. 6.2